Марка с портертом Френсиса Дрейка
Королева обратила внимание на храброго пирата, когда он отличился при подавлении ирландского восстания. Елизавета одобрила пиратский план Дрейка против испанских владений в Южной Америке.

В 1577 году 37-летний Френсис Дрейк отправился к берегам Южной Америки по приказу королевы грабить испанские колонии и корабли на благо английской казны.

Королева передала пирату в подарок зеленый шелковый шарф, на котором было вышито пожелание «Пусть Бог всегда хранит и направляет Вас».
Говорили, что капитан Дрейк жил в роскошной каюте, обедал из серебряной посуды под игру музыкантов, и ему прислуживал личный паж.

Королева Елизавета I
Из пяти кораблей Дрейка – три погибли у мыса Горн, один – повернул назад. Остался только один корабль «Золотая лань» (первоначальное название «Пеликан»). Предполагают, что Дрейк переименовал судно в честь своего друга, на гербе которого была изображена Золотая лань. По другой версии - это название должно было принести удачу в пиратских боях за золото. Есть версия, что судно переименовали, чтобы сделать неопознаваемым для преследователей, Дрейк опасался мести испанцев.

Дрейк двигался вдоль тихоокеанского побережья Южной Америки, грабя прибрежные испанские города. Удача благоволила «Золотой лани», пиратский поход Дрейка оказался успешен. Испанцы боялись королевского пирата, называя его Эль Драк (Дракон).

В марте 1579 года команда Дрейка захватила испанский галеон, на борту которого было 14 сундуков с серебряными монетами, 80 фунтов золота и 1300 серебряных слитков.

"Золотая Лань"
Расходы королевы на экспедицию окупились в 10 раз. Френсис Дрейк решил возвращаться в Англию. Но пиратская добыча оказалась настолько велика, что корабль оказался перегружен. Пришлось оставить за бортом «наименее ценное», которым оказались серебряные слитки.

Один из членов команды записал «во время 36-дневной якорной стоянки Дрейк закопал 40 тонн серебра на побережье Нового Альбиона, у 38-й параллели».
Новым Альбионом Дрейк назвал бухту, в которой стояла «Золотая лань», но точные координаты этой бухты не установлены. По одной из версий, Новый Альбион находился в районе современного Сан-Франциско.

В 20 веке были опубликованы страницы из дневника пирата, в которых говорится: «В этот день, 25 августа 1579 года, я, чтобы облегчить бремя моего судна, приказал удалить из моей каюты серебряные слитки. Я захоронил их на поросшем редкими деревьями холме на полпути между морем и большим внутренним озером».

Многие историки сомневаются в подлинности этих документов, утверждая, что Дрейк передал свой дневник королеве, и судьба записей пирата неизвестна.

Существует версия, что серебро было не закопано, а сброшено за борт, когда корабль попал в шторм у берегов Эквадора. Пираты не могли сдержать слез, выбрасывая добычу за борт. Дрейк, видя эти страдания, пообещал по возвращению выдать каждому пирату 16 тазов серебряных монет.

Покинув Новый Альбион, Дрейк пересек Тихий океан, вышел к Молуккским островам (Индонезия) и, обойдя Африку с юга, взял курс к родным берегам. Пират королевы стал первым англичанином, совершившим кругосветное путешествие.

Схема путешествия Дрейка

В сентябре 1580 года 40-летний Дрейк прибыл в Англию, его пиратская экспедиция заняла около трех лет. Добыча пирата (около 500 тыс. фунтов) почти в два раза превышала годовой доход королевской казны (около 300 тыс. фунтов). Помимо золота Дрейк привез клубни картофеля, который постепенно распространился в сельском хозяйстве Европы.

Королева Елизавета в награду за службу посвятила Дрейка в рыцари и пожаловала ему баронский титул. Капитан не забыл своих товарищей-пиратов и выполнил свои обещания, не скупясь на щедрую награду.

Королева Елизавета I сама поднялась на корабль Дрейка, чтобы посвятить его в рыцари
Испанский король Филипп II требовал от Елизаветы I наказать пиратов, на что получил ответ: «воспрепятствовать посещению Индий англичанами, а посему последние могут совершать туда путешествия, подвергаясь риску, что их там схватят, но уж если они возвращаются без ущерба для себя, Его Величество не может просить Ее Величество их наказывать...»

Сэр Френсис Дрейк в 1580 году после своего триумфа

Вторая жена Френсиса Дрейка - Элизабет. Дрейк женился на Элизабет в 1585 году, в 45 лет.
Первая жена Дрейка - Мария умерла в 1581 году (их брак продлился 12 лет)
В 1588 году Дрейк получил звание адмирала и руководил английским флотом в сражении против испанской «непобедимой армады». Испанский флот потерпел сокрушительное поражение. Основной причиной неудачи испанцев стал сильный шторм. Дрейку снова благоволила удача.

Через год удача изменила пирату. В 1589 году попытка Дрейка захватить город Лиссабон закончилась разгромом, из 16 тысяч человек в живых остались только 6 тысяч.

Благосклонность королевы Елизаветы после поражения быстро сменилась на немилость.

Говорили, что Дрейк продал душу морскому дьяволу, и вот настало время расплаты.

Сэр адмирал Френсис Дрейк
Скончался Дрейк 28 января в 1596 году в возрасте 56 лет на борту судна «Дифайенс». Прошло 30 лет с начала пиратской карьеры Дрейка. Он умер в экспедиции, дела которой шли неудачно – испанцы научились противостоять пиратским набегам. Свинцовый гроб телом адмирала Френсиса Дрейка был опущен в морские воды.

Дрейк не оставил наследников, поэтому по английским законам того времени его титул и земли перешли к племяннику, которого тоже звали Френсис.

Легенда о брошенном серебре Френсиса Дрейка привлекает кладоискателей несколько сотен лет. Точные координаты места пиратских сокровищ неизвестны, поэтому исследователи и кладоискатели предполагают, что координаты зашифрованы в рисунках навигационной карты пирата.

Карта Френсиса Дрейка
Американский ученый Ричард Уилборн, изучавший карты Дрейка, писал: «Из опыта прошлого я знаю, что те, кто скрывали сокровища, почти всегда оставляли записи об этом. Вся штука в том, чтобы понять, в каком виде оставлены эти записи или как расшифровать их содержание». Исследования Уилборна получили название «код Дрейка», расшифровать который пока не удалось.

На старом кладбище Виктории - Бель-Эр среди солидных фамильных склепов первых сейшельских колонистов находится и могила этого французского корсара. Она расположена неподалеку от гранитных стен дома, который он построил. На могильном камне изображен корабль Одуля с надписью:

"Здесь лежит Жан-Франсуа Одуль,
бывший капитан корсаров.
Родился 15 июня 1765 года.
Умер 10 января 1835 года".
А дальше приписано: "Он был справедлив".
[float=right][/float]Одуль и другие французские пираты, плававшие под каперским свидетельством, выданным властями Маврикия, награбили немало ценностей на британских торговых судах, бороздивших Индийский океан. Собираемый ими "морской урожай" постоянно рос: с 1793 по 1797 год 2266 британских торговых судов было захвачено корсарами, а стоимость награбленных ценностей к тому времени достигла 3 миллионов фунтов стерлингов. Считалось, что корсары скрывались от преследования на Сейшелах. Говорят, что часть этой своей кровавой жатвы Одуль и унес с собой в могилу, задолго до смерти запрятав в будущее погребение часть драгоценностей. Но островитяне ни за какие сокровища не желают тревожить костей старого пирата. В этом они непоколебимы.

[float=right][/float]Пиратство в западной части Индийского океана имеет давнюю историю. Еще в 1508 году пират по имени Мондрагон захватил португальское торговое судно у побережья Мозамбика. Но период расцвета деятельности корсаров, или приватиров, был еще впереди. Каперские свидетельства, выданные правительством, позволяли им грабить судна, принадлежащие "врагам государства". По условиям такого контракта пират должен был отдавать часть добычи своему правительству или местным властям, которые ему покровительствовали. Он не должен был нападать лишь на суда своей страны и ее союзников.

Крупнейшими покровителями легализованного пиратства были Франция и Англия. Корсаров снаряжали не только правительства, но и отдельные лица, а также группы купцов. Известно, например, что король Англии Карл I снарядил корабль "Сихорс" ("Морская лошадь") под командованием капитана Куэйла и велел тому "ходить по всему миру и захватывать любые корабли, которые принадлежат стране, не состоящей в союзнических отношениях или мире с Англией, ниже линии экватора". Так что охота за кораблями стала вполне организованным промыслом. Арабы в те годы создали на Мадагаскаре торговые поселения, и с ними - к выгоде пиратов - соревновались представители европейских торговых домов, осваивавших побережье как этого, так и других соседних островов. Сент-Мари у берегов Мадагаскара, ставший главным пиратским гнездом, в конце XVII - начале XVIII века посещали тысячи морских разбойников.

Однако совсем рядом с этой столь знаменитой пиратской вольницей существовали и другие. Тот самый капитан Куэйл, что был послан на пиратский промысел Карлом I, в качестве своей базы избрал остров Мохели в Коморском архипелаге. На "Морской лошади" капитан награбил для своего короля ценностей на 20 тысяч фунтов стерлингов. Но он так и не вернулся в Англию, умерев на Коморах. Какова была дальнейшая судьба его добычи, точно не известно.

Коморские острова приглянулись европейским пиратам еще в XVII веке, когда их изгнали из Карибского моря и им приходилось искать себе новое надежное пристанище. Архипелаг, контролировавший Мозамбикский пролив, показался им весьма удачным для их целей, - всем прочим местам они предпочитали лагуну острова Майотта. На Коморах пираты общались с местным населением, а на рынках островов собирали информацию о проходящих мимо судах. В 1690 году на острове Анжуан несколько месяцев провели трое знаменитых мадагаскарских пиратов - Тью, Миссон и Караччиоли. Их очень любезно принимала местная королева, ибо нуждалась в их помощи в борьбе с султаном острова Мохели. Пираты не гнушались участием в подобных междоусобицах, охотно брали в жены местных красавиц. Анжуанцы платили пиратам ответной признательностью: когда те решили в 1694 году соорудить новый форт на Мадагаскаре, туда для помощи в строительстве отправились 300 анжуанцев.
[float=left][/float]Однако эта идиллия была нарушена в начале XVIII века, когда европейские державы развернули активную борьбу с пиратами. Те, разозленные, забыв о былых дружеских отношениях, стали нападать и на своих бывших союзников. В 1701 году пират Ноорт разграбил прибрежные города острова Гранд-Комор, а потом атаковал и Майотту, взяв в плен ее султана и получив затем за него выкуп в серебряных монетах. В XVIII веке, когда на Коморские острова регулярно стали заходить европейские торговые и военные корабли, пираты были изгнаны с архипелага. (В 1720 году у Анжуана, например, произошло крупное сражение британского военного корабля с двумя пиратскими судами.) В результате пираты убрались с Коморских островов - захватив награбленную добычу с собой или припрятав ее где-то на архипелаге. Но в западной части Индийского океана оставалось еще немало спокойных и безопасных для пиратов островов, где не было враждебно настроенного местного населения и европейцы еще не создали своих укрепленных опорных пунктов.

Постоянным прибежищем пиратов в XVII веке был Маврикий, формально еще в конце XVI века этот остров считался голландским владением. Длившуюся более ста лет голландскую колонизацию Маврикия никак нельзя считать успешной - дела с плантационным хозяйством не клеились, рабы бунтовали, сами голландцы особым трудолюбием не отличались и предпочитали работе на строительстве укреплений или в поле пирушки, длившиеся порой по нескольку дней. Досаждали колонистам и нашествия крыс, а мощнейшие ураганы сводили на нет то немногое, что удавалось сделать. Покинуть остров навсегда голландцы не желали, но вынуждены были время от времени надолго отлучаться с него. Поэтому пираты чувствовали себя на Маврикии, в общем, в безопасности, не особенно опасаясь его "законных" владельцев. Остров лежал на пути из владений голландцев в Индии и Индонезии к их базе на мысе Доброй Надежды, а значит, регулярно посещался кораблями с ценными грузами, и это обстоятельство также весьма привлекало морских разбойников.

Маврикийский историк прошлого века Эжен де Фробервиль приводит мнение члена Общества естественной истории острова Маврикий Элизе Льенара, который считал: одной из причин того, что в начале XVIII века голландцы навсегда покинули остров, были не только восстания рабов, нашествия крыс и ураганы, но и пираты, которые крепко досаждали голландской Ост-Индской компании и гораздо уютнее ее служащих чувствовали себя на Маврикии.

Льенар писал: "...они грабили суда, перехватывая скот и провиант, который с Мадагаскара поставлялся на Маврикий и Реюньон. Они высаживались на этих двух островах, сжигали там поселения, убивая их обитателей. Голландцы, владевшие тогда Маврикием, были доведены до крайности, лишены пищи, и, возможно, именно частые нашествия этих бандитов и послужили причиной того, что они покинули навсегда Маврикий в 1712 году".

Когда вслед за голландцами во владение островом вступили французы, его тоже посещали пираты - но это были уже морские разбойники "в законе" - действовавшие легально корсары, и самым знаменитым и авторитетным среди них считался в конце XVIII в. Робер Сюркуф. Он грабил в основном суда англичан, главных соперников Франции в Индийском океане.

Так что во второй половине XVIII века пиратам на Маврикии прятаться не было нужды, а даже если бы они и захотели, то сделать это было бы просто негде - еще с 30-х годов практически вся территория острова была освоена, и тихих, укромных уголков, чтобы незаметно припрятать награбленное, там уже не оставалось. Но вот их предшественники, у которых не было "каперских свидетельств", - другое дело.

Заходили пираты на Родригес, Фаркуар, Агалегу, Альдабру, Амирантские острова, которые позже других были освоены европейцами. Но дольше и активнее всего они использовали как свою базу Сейшелы. Этот архипелаг, по существу, был последним настоящим "пиратским раем" на земле. Изолированность, малочисленность населения, множество удобных бухт, где можно укрыться от шторма или погони, здоровый климат, источники пресной воды, изобилие пищи и древесины для починки судов - все это, естественно, привлекало на Сейшельские острова морских разбойников.

Во времена великой французской революции и наполеоновских войн с архипелага против английских кораблей - уже легально - действовали французские корсары. Они там чувствовали себя в большей безопасности, чем на Маврикии, поскольку этот архипелаг в меньшей степени подвергся морской блокаде со стороны английского военно-морского флота.
[float=right][/float]Анс-Фурбан (Пиратская бухта), на южном берегу Маэ, и Кот-д'Ор (Золотой берег), на северо-востоке острова Прален, далеко не случайно были названы так первыми европейскими колонистами и, конечно же, посещались пиратами.

Все сейшельские легенды о пиратах и кладах ведут свое происхождение от тех следов пребывания на островах первых европейцев - скорее всего, действительно морских разбойников, - что обнаружили ранние переселенцы и колонисты, появившиеся на архипелаге в середине XVIII века. И нет такого островка или бухточки, с которыми бы не были связаны свои легенды, замечает современный сейшельский историк Ги Лионне. Особенно богат был подобными находками, а следовательно, и преданиями, остров Фрегат. Там пираты в свое время обосновались, видимо, надолго: они даже устроили наблюдательный пункт, откуда следили за появлением на горизонте военных кораблей.

Вот что писал Элизе Льенар после посещения Фрегата в августе 1838 года: "Мне показали яму, вырытую незадолго до моего приезда, - в ней был огромный сундук, наполненный посудой различных стран, голландские пики, ножи, боевые топоры, сабли, испанские пиастры - все это почти полностью заржавевшее от времени". Льенар на Фрегате видел также засыпанные землей и заросшие лианами остатки укреплений, построенных пиратами. В этом месте, по словам Льенара, в 1812 году были найдены портупея для сабли и золотая эполета. В хорошую погоду в полумиле от берега можно было увидеть остов большого корабля, лежащего на дне. А на скале, обращенной к заливу, поселенцы нашли какие-то таинственные изображения, в которых распознали зашифрованные надписи, но смысла их разгадать не смогли.

У бухты Гранд-Ане первые колонисты, обосновавшиеся там во второй половине XVIII века, обнаружили остатки жилищ, а в другом месте - деревянную мачту и платформу: некое подобие наблюдательного поста или командного мостика. Там же, на берегу моря, среди кораллового песка, были обнаружены три могилы на которых нашли рукоятки шпаг, отделанные кожей, и множество человеческих костей.

Элизе Льенар сделал вывод, что пираты там жили несколько лет. Опасаясь, что их застигнут на море, они закопали часть своих сокровищ на острове. "Но все же, немного позже оказавшись в руках правосудия, они понесли заслуженное наказание за свои преступления - все, кроме одного, помилованного по причине юного возраста. От него-то и узнали о кладах: умирая, он передал одному из своих друзей записку, содержавшую описания мест, где были спрятаны сокровища", - пишет Льенар. И добавляет: "Я видел эту записку и не сомневался в ее подлинности".

Тем не менее поиски в указанных местах ничего не дали, хотя ни у кого из искателей сокровищ не оставалось сомнений в том, что где-то на берегу закопаны испанские пиастры и крусады.

На самом деле это не совсем так. В Великобритании, Франции, Италии и США различные агентства занимаются спасением погибших грузов, в основном затонувших во время второй мировой войны. В перечисленных европейских странах соответствующие программы стали разрабатываться сразу же по окончании войны и реализуются до сих пор. Что касается США, то специальный отдел Министерства внутренних дел не располагает достаточным персоналом и оборудованием для подобных работ и вынужден ограничиваться проектами, предполагающими минимальные затраты при высокой ценности затонувших грузов. В то же время правительство как будто поощряет поиск и добычу подводных сокровищ частными предпринимателями. На деле же профессиональные охотники за сокровищами редко берутся за крупные проекты из-за обычной в таких случаях бюрократической волокиты. Им легче и выгоднее заниматься мелкой работой, в которой нет недостатка, и не связывать себя официальными контрактами.

Работа охотника за подводными сокровищами трудна и опасна, и настоящий профессионал возьмется за конкретное дело, только имея хорошие виды на отдачу. Учитывается все, вплоть до состояния погоды: ведь оборудование подводника весьма дорого и задержка из-за погодных условий может лишить предпринимателя всех надежд на прибыль.

Каждое дело, каждый проект предоставляет охотнику за подводными сокровищами новый вариант, пополняет его профессиональный опыт. Такие факторы, как географические и топографические изменения морского дна, вызванные, например, тектоническими причинами, в свою очередь меняют направления течений, приливов и отливов. В результате затонувшее судно может быть полностью похоронено, скрыто донными материалами или же быть перемещенным в другое место. Движение судна на дне может создать и другие препятствия: сильную деформацию корпуса, которая не даст исследователю проникнуть внутрь.
[float=right][/float]Юг Флориды - популярный район среди искателей подводных сокровищ. Техника поиска проста: курсируй вдоль прибрежных отмелей и старайся обнаружить признаки затонувших судов. А самый верный признак - скопление крупных камней, остатки судового балласта. Такие камни бывают хорошо видны в воде до глубины 16 - 18 метров. Большинство затонувших у берегов Флориды судов находят на глубине 12 - 15 метров, обычно на рифах или отмелях. Так, недавно был найден 44-пушечный британский фрегат, пропавший в 1744 году.

Один из местных охотников за сокровищами, некий Арт Макки, известен тем, что нашел несколько слитков чистого серебра весом более 3 кг каждый. Кроме того, он обладатель множества других "даров моря", выставленных в его собственном музее. Большинство экспонатов - всевозможные предметы с испанских галеонов, ставших жертвами ураганов. Останки этих галеонов усеивают морское дно Флоридских проливов - от восточного побережья полуострова до Багамских островов.

Огромный галеон "Санта-Роза", шедший в Гавану из порта Веракрус (Мексика), затонул недалеко от Ки-Уэста (западная оконечность длинного, узкого острова Флорида-Кис, к югу от полуострова Флорида) с грузом золотых и серебряных слитков и других сокровищ на сумму 30 миллионов долларов. В наши дни он был обнаружен водолазами Военно-морских сил США к югу от Ки-Узста, в районе, закрытом для посещения.

Предварительный осмотр затонувшего судна показал, что его корпус, по-видимому, не поврежден, несмотря на то, что галеон покоится на дне не одну сотню лет. Естественно, он сильно оброс кораллами и моллюсками. После того как этот район будет открыт, водолазы намерены поднять сокровища.

Первым, кто нашел сокровища в Карибском бассейне, был известный своими злодеяниями пират XVII века Франсуа Олонэ - гроза испанцев, предводитель пиратов Тортуги. Во время своего знаменитого набега на Маракайбо (Венесуэла) Олонэ услышал о сокровищах на сумму 300 тысяч долларов, спрятанных на одном из соседних островов. Покончив с Маракайбо, Олонэ отправился на этот остров со своими головорезами. История свидетельствует, что Олонэ действительно нашел там сокровища, но умалчивает о их точном местонахождении и названии острова.
[float=left][/float]Другой не менее известный пират Карибского моря, Бартоломью Португалец, оставил на дне у берегов Кубы испанский галеон с грузом золота и серебра на сумму полмиллиона долларов. История эта такова. Однажды Португалец шел на небольшом барке у западных берегов Кубы и, обходя мыс Корриентес, неожиданно встретил большой испанский галеон. Несмотря на неравенство сил - на барке было 40 человек и 4 пушки, на галеоне соответственно 70 и 20, - пираты напали на испанцев, но их первая атака была отбита. Со второй попытки галеон был захвачен и пираты повели его на запад. Однако почти сразу же они наткнулись на три других испанских корабля. На этот раз схватка была недолгой: испанцы захватили пиратов, предводитель которых оказался среди пленных. Недавняя добыча пиратов - 70 тысяч пиастров и 120 тысяч мешков какао - снова перешла в собственность прежних хозяев, и испанцы на четырех галеонах, с пленными пиратами на борту, направились в Кампече (Мексика, западное побережье полуострова Юкатан). Местные купцы, узнав о пленных, хотели немедленно повесить Португальца, но казнь отложили до следующего утра. В то время как в городе сооружали виселицу, Португальцу удалось бежать с галеона. Под покровом темноты он миновал город и скрылся. Две недели он провел почти без еды и питья, пока в 40 милях от Кампече не набрел на шайку знакомых пиратов, высадившихся на берег в поисках воды. Португалец поведал им свою историю, не забыв, разумеется, упомянуть о привлекательном добре на борту испанских галеонов. После этого ему не составило труда собрать подходящую команду: двадцать пиратов с Португальцем во главе отправились в Кампече на небольших лодках.

Проникнув ночью в бухту, пираты захватили самый большой из галеонов и не дожидаясь утра ушли на нем в открытое море. Португалец вернулся к Кубе, где его застиг шторм. Галеон погиб на скалах у южных берегов острова, самому Португальцу с несколькими пиратами удалось добраться до берега. Второй раз Португалец лишился огромной добычи, которая и по сей день лежит близ скал Жардин-Рокс. Никто никогда не пытался достать сокровища этого галеона - золотые и серебряные слитки и монеты, стоимость которых оценивается в 2 миллиона долларов.

Бартоломью Португалец появляется на исторической сцене через два года после описанных событий. Он снова в том же районе, у острова Пинос, к югу от Кубы, на борту очередного испанского галеона. На этот раз его добыча - 12 тонн серебра в слитках. Но опять шторм губит судно - на скалах у восточной оконечности острова Пинос, где оно лежит до сих пор с нетронутым грузом чистого серебра.

История другого испанского галеона, "Санта-Паула", многие годы будоражит воображение искателей сокровищ. Галеон вышел утром 12 августа 1679 года из Гаваны и направился к острову Тенерифе (Канарские острова). В списке пассажиров значились испанские гранды, чиновники и прочие важные персоны, в том числе сестра губернатора Канарских островов. В трюмах галеона, кроме других ценностей, находился и "живой товар" - чернокожие невольники. Путешествие едва началось - галеон проходил в трех милях от юго-восточной оконечности острова Пинос (современный мыс Пунта-дель-Эсте), - когда капитану доложили, что из трюма доносятся какие-то странные звуки. Капитан Фернандес сам спустился в трюм и стал свидетелем ужасной картины: в днище судна зияла дыра, прорубленная одним из невольников, этаким чернокожим Геркулесом, и трюм стремительно наполнялся водой. Капитан ринулся на палубу и изменил курс, направив судно к Пунта-дель-Эсте в надежде добраться до берега, прежде чем галеон затонет. Но "Санта-Паула" успела дойти лишь до рифов у юго-восточной оконечности острова и стала опрокидываться. Команда и пассажиры едва успели на шлюпках покинуть гибнущий галеон, который ушел на дно перед самым рифовым барьером. Разумеется, весь груз остался на борту, спасли лишь судовой журнал. Этот журнал впоследствии отправили в архив Адмиралтейства, где он и был обнаружен. Согласно реестру, на "Санта-Пауле" находился груз ценностью 3,5 миллиона долларов: слитки золота и серебра, монеты и прочее, а также шкатулка с изумрудами, принадлежащими сестре губернатора Канарских островов.
Единственный человек, видевший с тех пор "Санта-Паулу", - известный исследователь-подводник лейтенант Гарри Ризберг. В трюме галеона он нашел сундуки с монетами на сумму 65 тысяч долларов. Лейтенант Ризберг обнаружил "Санта-Паулу" на выступе подводной скалы, на глубине более 50 метров, с южной стороны рифа, простирающегося к востоку от Пунтадель-Эсте.

Впрочем, может быть, затонувшую "Санта-Паулу" видел не только лейтенант Ризберг. Как-то раз в офис президента Ассоциации охотников за подводными сокровищами (Флорида, США) Ф. Коффмана зашел человек, имевший немалый опыт подводных исследований в Карибском бассейне. Он рассказал, что обнаружил затонувшее судно неподалеку от острова Пинос, на глубине около 50 метров. Судно, по-видимому, затонуло давно: фальшборт отсутствовал, доступ в трюм был свободен. При видимости около 30 метров этот исследователь смог увидеть, что вдоль всего трюма размещались небольшие сундуки, плотно поставленные друг к другу. Все они были сильно занесены илом и песком, но в том, что это были именно сундуки, рассказчик не сомневался. Не имея никаких специальных средств для извлечения сундуков, он покинул место своей находки, надеясь вернуться сюда с соответствующим снаряжением. Эта территория принадлежит Кубе. После неоднократного обсуждения проекта с кубинскими чиновниками этот подводник не решился продолжать дело: было ясно, что кубинцы стараются выведать у него необходимые сведения, чтобы самим поднять сокровища.

Ф. Коффман, весьма искушенный в подобных делах эксперт, не отвергает вероятности того, что найденное судно - это "Санта-Паула".

С XVI века до 40-х годов XIX века Карибское море являлось ареной бурной и плодотворной деятельности корсаров и пиратов всех мастей, охотившихся за испанскими судами, перевозившими богатства из Мексики и Южной Америки через Гавану в Мадрид. Здесь действовали такие известные пираты, как Олонэ, Морган, Монбарс, Басилиано, Скотт, Дэвис, Боне, Роджерс, Гаспарилья, Тич (Черная Борода), Кидд, Пэйн, Боннетт и множество других, меньшего калибра.

В этом районе лежат на морском дне останки многих тысяч кораблей "серебряного флота" Испании, погубленных жестокими штормами и ураганами, коварными рифами и злодеями пиратами. Остров Тортуга у северо-западного побережья Гаити буквально окружен кольцом затонувших кораблей: сотен галеонов, фрегатов, шлюпов, барков и других, погибших на пути в Испанию с грузом золота и серебра из Нового Света. В двухстах милях к северо-востоку от Тортуги находится Банка-Силвер (Серебряная), где в середине XVII века погибли корабли испанского "серебряного флота" с грузом общей стоимостью 21 миллион долларов. У восточного побережья Гаити, близ мыса Энтаньо, лежат на дне останки испанского судна "Золотая лань", попавшего в ураган 4 июля 1502 года. Судно везло королю Испании золото, серебро и драгоценные камни на сумму 5 миллионов долларов, которые губернатор Эспаньолы (так тогда назывался остров Гаити) - Бобадилья - "приватизировал" у туземцев. Большая глубина и сильные течения делают весьма проблематичной возможность достать эти сокровища, среди которых надо особо выделить стол из чистого золота - личный подарок Бобадильи королю Испании.

Некоторые подробности о сокровищах Банка-Силвер. Ежегодно испанский флот, прежде чем отплыть в Испанию, собирался в Пуэрто-Плата (северное побережье Гаити) с грузом сокровищ из Нового Света. Одна флотилия (она называлась Галеонской) "работала" вдоль берегов Новой Кастилии (Перу, Чили, Колумбия, Панама) , вторая - "Флора" - курсировала по Карибскому морю, собирая дань в Центральной Америке. Нагрузившись добычей, обе флотилии встречались в Гаване, а затем направлялись в Пуэрто-Плата перед 4000-мильным броском через океан.

Ноябрьским утром 1643 года испанский флот покидал Пуэрто-Плата. Возглавлял флот адмиральский корабль "Ла Сантиссима Тринидад". Зная, что крупные рифовые отмели располагаются цепью вдоль северного побережья Эспаньолы, моряки держали курс на север, в пролив между банками Мушуар и Силвер. Ветер был благоприятным, но неожиданно он стих, а потом подул с северо-запада, постепенно усиливаясь. Вскоре в проливе уже бушевал настоящий ураган, весь флот неотвратимо несло на рифы банки, носящей теперь название Силвер. Одно за другим гибли суда "серебряного флота", и только адмиральский корабль сумел обойти смертельные препятствия. Через несколько дней, в жалком состоянии, он сумел вернуться в Пуэрто-Плато, принеся горестную весть о гибели флота с грузом 21 миллион долларов. Сорок лет спустя часть груза на сумму 1,5 миллиона долларов была поднята, а уже в нашем столетии лейтенант Ризберг нанес на карту местоположение затонувших судов. Старые документы Британского адмиралтейства свидетельствуют: "...банка состоит из двух крупных рифов и множества отмелей; расстояние между Северным и Южным рифами около 7 лиг. Испанский флот лежит почти посередине Северного рифа, длина которого 7 лиг, ширина 0,5 лиги".
Большинство остатков испанских судов находится на глубине от 15 до 30 метров; одно судно лежит на глубине 36 метров, еще одно - 60 метров. Весь флот насчитывал 16 судов, значит, затонуло пятнадцать. Близ острова Крукед-Айленд, к северу от восточной оконечности Кубы, лежит еще один большой испанский галеон, затонувший в 1668 году.

Кроме золотых дублонов, отчеканенных в Лиме (Перу), тайник оказался полон золотых и серебряных украшений, различных по весу и величине Поскольку пиратская добыча была найдена в зоне, находящейся под юрисдикцией США, сокровище передали американскому правительству, а нашедшие получили свою положенную долю, оказавшуюся немалой.

Вообще, если говорить о кладах Генри Моргана, то здесь пальму первенства держит легендарный остров Кокос, затерявшийся в экваториальной части Тихого океана, у берегов Коста-Рики, и овеянный наиболее загадочной славой.

Кроме него есть еще Каймановы острова, расположенные к северо-западу от Ямайки, которые Морган неоднократно посещал до и после своих пиратских рейдов, чтобы запастись продовольствием или отсидеться в какой-нибудь пещере. Именно там он мог захоронить часть награбленных драгоценностей. На одном из островов у него был свой дом.

Сегодня известно, что Генри Морган неоднократно находил пристанище на острове Пинос (Хувентуд), расположенном в 65 километрах к югу от побережья Кубы и как две капли воды похожем на остров сокровищ из знаменитого романа Стивенсона. Очень возможно, что и там король буканьеров мог спрятать часть награбленного.

Однако давайте оставим пока все эти, безусловно, интересные предположения и догадки и вернемся на три столетия назад и вспомним, чем же так прославился капитан Генри Морган, прошедший путь от простого моряка до приближенного английского короля и прослывший самым удачливым и жестоким пиратом Карибского моря.

[float=left][/float]Генри Морган родился в Уэльсе, в семье фермера, предположительно в 1635 году. С юных лет он отличался строптивым нравом и жаждал приключений, славы и богатства. Неудивительно, что он оказался в команде, состоявшей как из закаленных «морских волков», так и новичков, на борту судна, 3 мая 1655 года покинувшего английский порт Бристоль и взявшего курс на Вест-Индию. По другой версии, юного Моргана выкрали у родителей и продали в рабство Однако этот факт, как, впрочем, и первый, документально не подтвержден. Сам Морган впоследствии категорически отрицал, что когда-либо был рабом.

Высадившись юнгой на Барбадосе, Генри Морган в течение семи лет проработал на плантациях сахарного тростника. Разумеется, вечно так продолжаться не могло Буйный малый, наслушавшийся басен о «настоящих мужских приключениях», в 1662 году оказался на Ямайке, где влился в команду буканьеров — отчаянных британских, французских и голландских моряков, грабивших и топивших испанские корабли. Вместе с пиратами Морган участвовал в грабительских походах к берегам Гондураса, итогом которых было разграбление и сожжение города Гран-Гранада, где были принадлежавшие испанцам месторождения серебра.

[float=right][/float]Очень быстро Генри Морган, получивший скандальную известность и прозвище Жестокий, собрал большой отряд головорезов. Его рейды были успешными, в 29 лет Морган командовал собственным кораблем. Именно на нем он участвовал в экспедиции к острову Кюрасао, которую совершили буканьеры под руководством капитана Эдварда Мэнсфилда. Они отбили у испанцев Санта-Каталину, но их набег все же закончился неудачей.

Но поражение буканьеров обернулось триумфом для Генри Моргана. Смерть Мэнсфилда, попавшего в плен к испанцам, наряду с бесспорной храбростью самого Моргана, его хваткой и «мокрой» репутацией, позволили последнему стать «адмиралом» пиратов, которые почти единогласно выбрали его своим предводителем. Одновременно губернатор Ямайки Томас Модифорд — большой друг и покровитель морских разбойников — даровал Моргану чин полковника и назначил командиром милицейских сил пиратской столицы — Порт-Ройала.

Вскоре прошел слух, что испанцы собираются напасть на Порт-Ройал с Кубы. Став командующим пиратской флотилией, состоящей из 9 хорошо вооруженных и оснащенных кораблей с командой, насчитывавшей около 500 готовых на все головорезов, Морган двинулся к берегам Кубы, где первым делом напал на испанский город Пуэрто-Принсипе (Камагуэй). Пуэрто-Принсипе находился далеко от моря, но это его не спасло. Не спасло город и бегство от буканьеров одного из пленникбв-испанцев. Более пятидесяти миль он добирался до Пуэрто-Принсипе, чтобы предупредить жителей о прибытии пиратов. Буканьеры все равно захватили город и богатую добычу. Если бы не выкуп, выплаченный жителями, Пуэрто-Принсипе был бы сожжен дотла.

Следующей жертвой Морган наметил город Портобело, расположенный на Панамском перешейке. Там, по мнению буканьеров, собиралось ополчение для захвата Ямайки. Портобело защищали три форта, поэтому французские буканьеры сразу отказалирь от опасного предприятия, решив не искушать судьбу. Но Морган, вокруг которого сплотились отчаянные сорвиголовы, никогда не отступал от намеченного.

В мае 1668 года, поставив корабли на якорь, он высадил своих людей на каноэ. Обойдя портовые форты, буканьеры практически внезапно напали на Портобело с суши. Защитники города во главе с комендантом отчаянно оборонялись Не сумев взять крепость штурмом, Морган решился на вероломство. Ой заставил представителей испанского духовенства — священников и монахинь — поднести штурмовые лестницы. Под прикрытием живого щита пиратам удалось не только забраться наверх, но и проломить стену. Однако крепость пала только после того, как погиб ее комендант. Город разграбили, а многих жителей подвергли жестоким пыткам — буканьеры хотели узнать, где спрятаны сокровища. Чтобы оставить себе большую часть добычи, пираты перед возвращением на Ямайку скрыли многое из награбленного в тайниках у реки Чагрес.

С богатой добычей, оцениваемой в 100 тысяч английских фунтов стерлингов, Морган вернулся на Ямайку, в Порт-Ройал. Губернатор Модифорд немного «пожурил» его за некоторое превышение полномочий, однако дал новое поручение «верноподданному английской короны».

[float=left][/float]Годом позже Морган разграбил города Маракайбо и Гибралтар на побережье Венесуэлы. Он проявил себя как талантливый стратег при разработке сложных морских и сухопутных операций. Захваченная добыча, не считая рабов и многое другое, оценивалась в 50 тысяч английских стерлингов.

Испанцы тем временем продолжали нападать на английские корабли у северных берегов Ямайки. Поэтому в 1669 году губернатор Модифорд дал Моргану новое поручение: захватить большой флот и причинить наибольший ущерб испанским кораблям, городам и складам с боеприпасами. Получив от Модифорда каперское свидетельство — право на узаконенное пиратство, — Морган незамедлительно взялся за дело.

При одном упоминании имени Моргана испанцев охватывал ужас. Однако находились и те, кто бросал вызов жестокому пирату. Капитан Мануэль Пардал, руководитель испанских ополченцев, был одним из них. Пардал распространил заявление, в котором вызывал Моргана скрестить с ним шпагу. Вскоре противники встретились. Случилось это в устье реки Чагрес, когда буканьеры штурмовали крепость Сан-Лоренсо. Для Пардала встреча закончилась печально: после боя его нашли с простреленной шеей. Говорят, что пуля была выпущена из мушкета Моргана.

В январе 1671 года Морган провел свою самую знаменитую военную операцию. Взяв с собой 1800 человек, Морган отправился на завоевание Панамы, самого крупного и богатого города в американских испанских колониях, в который испанцы свозили золото и серебро из Мексики и Перу перед отправкой в Старый Свет. Оказавшись в тропических джунглях, буканьеры едва не погибли от голода — испанцы разрушили все продовольственные склады.

Только на девятый день тяжелейшего марша, стоившего жизни многим пиратам, показались постройки Панамы. Дальновидный Морган вынудил испанцев под командованием генерала Гузмана 18 января выйти из укреплений и сражаться на открытой местности. Сражение длилось два часа. В итоге испанцы не выдержали и бежали, открыв не менее истощенным буканьерам путь в город.

Примечательный факт: перед тем как вступить в Панаму, Морган под страхом смерти запретил своим людям прикасаться к спиртному. Оно якобы было отравлено испанцами. На самом деле это была мера предосторожности, поскольку нередко случалось, что коварный враг только и ждал момента, чтобы захватить захмелевших победителей голыми руками.

Те из жителей, кто не сумели бежать в джунгли, подверглись жестоким пыткам. Три недели пираты грабили Панаму, а потом двинулись в обратный путь, вывозя золото, серебро, ценные товары и пленников. Понадобилось почти две сотни мулов, чтобы перевезти награбленное на корабли. Сам Морган, возможно, из-за напряженных отношений с подчиненными, недовольными результатами дележа, вынужден был скрыться, прихватив большую часть добычи.

По возвращении на Ямайку он узнал, что, разграбив Панаму, нарушил договор между Испанией и Англией, заключенный в Мадриде за несколько месяцев до этого события. А может быть, Генри Морган просто не счел нужным его соблюдать? Так или иначе, разгневанный испанский король потребовал выдачи зарвавшегося буканьера, и королю Англии Карлу II ничего не оставалось, как в апреле 1672 года отдать приказ об аресте знаменитого пирата и доставке его на родину.

Карл II, с которым Морган успел поделиться награбленным, возвел пирата в рыцари, предложил ему высокий пост вице-губернатора Ямайки и поручил ему бороться с пиратами в бассейне Карибского моря.

Таким образом, Морган достиг всего, о чем мечтал — знатности, богатства и власти. Он преданно служил на новой должности. Став главнокомандующим британских вооруженных сил на Ямайке, Морган проявил беспощадность и жестокость в борьбе с пиратами, своими бывшими подельщиками. Последние 17 лет своей жизни, в течение которых он нажил себе больше врагов, чем друзей, Генри Морган оставался вице-губернатором Ямайки.

[float=right][/float]Спустя некоторое время кто-то из окружения донес Карлу II, что Морган утаил немалую часть богатства, захваченного в Панаме, и спрятал его на острове Кокос: Такой пощечины правитель Англии снести не мог. Заманив под каким-то благовидным предлогом главного буканьера в Лондон, король попытался у него выведать тайну клада. Но Морган не признался ни в каких грехах против Его Величества, и последнему ничего не оставалось, как отпустить Моргана с миром — ведь такой человек британской короне был необходим. Моргану тоже не удалось воспользоваться сокровищами с острова Кокос, тайна которых до сих пор не разгадана. Жить бывшему буканьеру, пристрастившемуся к «зеленому змию», оставалось недолго.

Генри Морган умер в Порт-Ройале в 1688 году в возрасте 53 лет совершенно больным. Тело буканьера, которого на родине продолжали чтить как национального героя, должны были перевезти в Лондон, но сделать этого не успели — 7 июня 1692 года на Ямайке произошло сильнейшее землетрясение. Порт-Ройал вместе с могилой Моргана сгинул в пучине... Таков был родоначальник одной из самых известных в банковском мире Америки фамилий.

А теперь завершим экскурс в прошлое и вернемся в наши дни.

Совсем недавно американский кладоискатель Грегори Брукс вылетел на Гаити, чтобы присоединиться к команде из 10 человек, арендовавшей бывший катер береговой охраны, оборудованный самыми современными приборами для проведения подводных работ. Что же так могло привлечь американцев на Гаити? Конечно же, пиратские сокровища.

Грегори Брукс, уроженец Черрифилда, стал кладоискателем — он предпочитает называть себя «коммерческим археологом» — совершенно случайно. В 1984 году вместе с женой Кэтрин и несколькими друзьями он нырял с аквалангом у побережья Гаити. В предпоследний день отпуска к всеобщей радости Брукс поднял со дна три серебряных бруска. Этот день он считает поворотным в своей жизни.

В течение последующих четырех лет в портландской публичной библиотеке Брукс перерыл гору книг по истории Эспаньолы (Гаити) и испанских колоний в Америке. Он узнал, что не менее тысячи судов затонули в XVII веке у берегов Гаити и Доминиканской Республики.

Во второй раз Брукс возвратился на Гаити в 1988 году с двумя друзьями и металлическим детектором. В океане, недалеко от побережья, им удалось обнаружить район, над которым детектор вел себя очень активно.

Вернувшись в США, они тщательно разработали план действий и, уладив все формальности с гаитянскими и американскими властями, через два года снова вернулись на Гаити. Вскоре Бруксу и его друзьям удалось поднять целую коллекцию старинного французского фарфора, разбросанного в районе предполагаемого кораблекрушения. Затем там были подняты два британских орудия, отлитых примерно между 1650 и 1699 годами. Исторические документы указывают, что только два судна могли затонуть в этом районе в то время: фрегат «Оксфорд», принадлежавший пирату Моргану и «Джамайка Мерчент» — корабль, на котором приплыл сюда все тот же Морган, чтобы попытаться отыскать остатки «Оксфорда».

[float=left][/float]Известно, что вскоре после разграбления Портобело Морган стал готовиться к новой акции. Он бросил клич всем, желавшим служить под его началом, собраться у Коровьего острова, куда прибыл сам в январе 1669 года. Здесь, на фрегате «Оксфорд», он дал для офицеров банкет. Когда веселье было в самом разгаре, корабль взорвался. Предположительно, от неосторожного обращения с огнем у порохового склада. Лишь немногим — и Моргану в том числе — удалось спастись.

По мнению Брукса, если бы на корабле не было ничего ценного, король пиратов никогда бы не стал возвращаться на место гибели судна. Брукс уверен, что на «Оксфорде» находилась часть сокровищ, награбленных буканьерами в Портобело.

Грегори Брукс собирается провести на Гаити около года, поскольку на быстрое поднятие «Оксфорда» едва ли стоит рассчитывать. Необходимо провести тщательную видеосъемку, необходимые анализы и расчеты. Сегодня Брукс полон оптимизма и собирается оплачивать проект с помощью своих спонсоров, поддержкой которых уже заручился. Естественно, он надеется на прибыль — поднятие «Оксфорда» сулит миллионы долларов. Однако, по мнению скептиков, не стоит раньше времени будоражить мир преждевременными заявлениями, поскольку умозаключение может оказаться опрометчивым.

Испанский галеон "Сан-Хосе", несший в своих трюмах сотни тонн драгоценностей, был потоплен англичанами у города Картахена-де-Индиас в Колумбии в 1708 году. Клад, стоимость которого исчисляется миллиардами долларов, до сих пор не поднят - США и Колумбия не могут решить, кому же он должен принадлежать.

Галера "Уайда", управляемая английскими пиратами, в 1717 году затонула на мелководье у берегов Флориды. Согласно историческим хроникам, на ее борту находились ценности, добытые пиратами в результате ограбления не менее чем 50 кораблей. Аквалангист Барри Клиффорд со своей командой сумел поднять драгоценностей на сумму 15 миллионов долларов. Некоторая часть груза до сих пор находится в останках корабля.

Испанский галеон "Эль Пресиадо" погиб в схватке с пиратами в гавани Монтевидео в 1792 году. Вместе с ним на дно пошло огромное количество золота и серебра, а также двухметровая позолоченная статуя Девы Марии. В 1991 году аргентинский океанограф Рубен Колладо с группой водолазов подняли 997 золотых монет, отчеканенных в Чили в середине XVIII века, восемь слитков золота и несколько серебряных монет. Судьба статуи неизвестна.

Очередной испанский корабль, груженный золотом и серебром, затонул в 1802 году. Судно "Джуно" погибло в водах Атлантики недалеко от американского штата Вирджиния. Стоимость груза, предназначавшегося для испанской короны, оценивается приблизительно в полмиллиарда долларов. По поводу прав на сокровища погибшего корабля, обнаруженного в 1998 году, до сих пор спорят власти США и Испании.

[float=right][/float]
Лет тридцать назад в штате Нью-Джерси, на берегу Атлантического океана, в живописном загородном парке "Эсбари" рабочие рыли котлован под плавательный бассейн. И вдруг ковш грейфера подцепил какой-то плотный, тяжелый предмет, повредив его оболочку. Когда ковш поднялся, механик грейфера с изумлением увидел, как из странного предмета золотым дождем посыпались монеты. Оказалось, что машина ненароком вытащила из земли большой кожаный мешок, туго набитый старинными золотыми монетами Франции, Англии и Испании. Судя по ним, это был пиратский клад, хотя кем и когда он спрятан, установить не удалось.

Несколькими годами раньше в том же Нью-Джерси рыбак Уильям Коттрел прогуливался летним утром по пустынному пляжу в местечке Хайлендз, под Нью-Йорком. Неожиданно в песке блеснула золотая монета. Это был испанский дублон 1713 года чеканки. В тот же день приятель Коттрела нашел еще один дублон, но уже другого года чеканки. В последующие пять дней жители Хайлендза, побродив по пляжу, отыскали еще пять золотых монет.

Откуда они взялись на пляже? Сколько ни ломали головы местные старожилы, приемлемых объяснений найти не смогли, Ни о каких галеонах, затонувших вблизи побережья, никто никогда не слышал, А вот то, что монеты оказались разного происхождения, скорее всего, могло указывать на пиратский клад, видимо размытый волнами во время шторма.

О находке прознали газетчики. Этого было достаточно, чтобы тихий дачный поселок на берегу залива Санди-Хук лишился своей прелести, первозданной тишины и уединения. В Хайлендз устремились кладоискатели из Нью-Йорка. Сначала они приезжали сотнями, потом повалили тысячами. Пляж был перекопан много раз. А тут еще кто-то пустил слух, что уже найдено несколько слитков золота. Газеты тут же подхватили его и разнесли по всей Америке: прямо на пляже люди копают золото!

Электрички, автобусы, автомашины доставляли на пляж Санди-Хук все новые толпы алчущих кладоискателей. Те, кто успел "застолбить" участки пляжа, не подпускали новых пришельцев к своей "законной" территории. Повсюду то и дело вспыхивали ожесточенные драки. Полиция штата Нью-Джерси была вынуждена выслать на берег залива усиленные патрули, чтобы навести хоть какой-то порядок. Любопытно, что многие охотники за кладами приезжали с собаками. Животные, должно быть искренне удивленные поведением своих хозяев, тем не менее послушно выполняли их команды: вместе с людьми рыли песок.

Полторы недели "хайлендская золотая микролихорадка" трясла ньюйоркцев. Всего они нашли двадцать три золотых дублона, зато выложили владельцам скобяных магазинов несколько сот тысяч долларов. Бойкие торговцы перевезли на пляж целые склады лопат, кирок, граблей, здорово заработав на этом.

Как же все-таки попали испанские дублоны в Хайлендз? Сотрудники национального исторического музея Нью-Йорка поддержали "пиратскую версию". Поскольку залив Санди-Хук когда-то посещался флибустьерами, двадцать три найденные монеты вполне могли быть частью их кладов.
 
Впрочем, возможно и другое объяснение. Не исключено, что кто-то подсказал фабрикантам тех же лопат и кирок простую, но гениальную идею - разбросать по пляжу старинные монеты. Остальное довершили газетчики и алчность.

Часть первая

Военное судостроение Страны восходящего солнца специализировалось на строительстве больших подводных лодок. Японские субмарины были на 30 метров длиннее немецких. «Гиганты» преодолевали 34 тысячи километров без дозаправки топливом и были вполне пригодны для транспортировки грузов. В марте 1944 года подводная лодка «I-52» тайно покинула Японию. После остановки в Сингапуре она пересекла Индийский океан, обогнула мыс Доброй Надежды и продолжила плавание по Атлантическому океану. На борту подлодки находились почти 300 тонн груза (в том числе 2,8 тонны опиума, 54 тонны каучука и 2 тонны золота), полный боекомплект, 95 человек личного состава и 14 инженеров, которым предстояло в Германии ознакомиться с новейшими технологиями производства вооружения. Во французском порту Лорьен дожидалась немецкая субмарина со «встречным» военным грузом на борту. Немцы приготовили для своих союзников радарные установки, вакуумные приборы, шарикоподшипники и, возможно, окись урана для ядерных исследований.

Американцы знали об этой секретной операции абсолютно все, до мельчайших подробностей. Посол Японии в Берлине Осима Хироои доверенным лицом Гитлера и был посвящен в планы фюрера. Сотрудники японского посольства передавали информацию по радио в министерство иностранных дел в Токио. Спецслужбы союзников сумели расшифровать коды противника, и главное командование в Вашингтоне заранее знало о тайной встрече в Атлантическом океане японской и немецкой подлодок.
[float=left][/float]Место встречи было назначено далеко от берега, чтобы туда не могли долететь самолеты противника. Но у американцев был в запасе так называемый «baby flat-top» - транспортное судно со взлетно-посадочной полосой на палубе. Благодаря мини-авианосцу американская морская авиация могла совершать налеты на корабли противника далеко в открытом море.

Ночью 23 июня 1944 года немецкая субмарина всплыла в условленном месте. Вскоре появилась японская лодка. Трое немецких моряков доплыли в шлюпке до «I-52», передали японцам радар и вернулись назад. После этого немецкая подлодка сразу же начала погружение. До сих пор неизвестно, почему японцы не последовали примеру немецких коллег - огромная туша японской субмарины безмятежно возвышалась над мелкой рябью спокойного океана. Это была роковая ошибка. Американский «babyflat-top» прибыл в этот район Атлантики на два дня раньше и поджидал свою жертву. Над местом встречи подлодок патрулировали 4 самолета, которые с помощью радаров засекли «I-52» и сбросили осветительные ракеты на парашютах и буй с гидролокатором.
[float=right][/float]
Японцы пытались уйти от преследования, но плавучий сонар регистрировал шум от гребных винтов подлодки и передавал радиосигналы на самолет. Пилот, ориентируясь на эти сигналы, выпустил торпеду точно в цель. Новая техника не подвела американцев. На следующий день нефтяное пятно на поверхности обозначило место субмарины. Американские моряки выловили из воды более 1350 килограммов каучука.

Часть вторая

В 1995 году бывший научно-исследовательский флот СССР пребывал в плачевном состоянии. Особенно тоскливо было судам, приписанным к портам Черного моря – наука здесь никому не была нужна, наука впала в полное безденежье. А хуже всех и досаднее всего было экипажу научно-исследовательского судна «Южморгеология», на борту которого совсем недавно было установлено уникальное, не имеющее аналогов оборудование для исследования дна мирового океана и поиска полезных ископаемых.

Но однажды, в конце марта, это судно исчезло. Тихо отошло от пустынной причальной стенки Геленджика и растаяло в серой морской дымке. Через некоторое время позорно ржавая «Южморгеология» обнаружилась уже на другом конце света, отдав якоря в акватории порта Бриджтауна на острове Барбадос.

На борт российского судна поднялась команда из 16 американцев, возглавляемая невысоким крепышом. Неспециалистам имя крепыша ничего не говорило, но для сведущих он был личностью легендарной. Звали его Пол Тидвел, по профессии он был авантюристом и искателем подводных кладов.

Зная в своем деле все до тонкостей и имея обширные связи, он сумел сделать то, что во времена СССР сделать было немыслимо – арендовал самое оснащенное в мире российское судно для поиска затонувшей I-52. Кому и сколько он заплатил – навсегда останется коммерческой тайной, но хорошо известно, что экипаж судна сдался в аренду американцам с радостью...

Прежде всего Тидвел и его команда проверили поисковые возможности аппаратуры «Южморгеологии», проведя тестовые сканирования дна на специально подготовленном для этих целей полигоне. Результат оказался потрясающим – русская аппаратура обнаруживала на дне что угодно и видела все до мелочей. Поэтому капитану был тут же дан приказ следовать в Атлантику курсом на юго-восток. Так началась операция, которой дали название «Восходящее солнце».

Задачу экспедиции знали только американцы да члены экипажа, координаты района поиска держались в секрете от всех, знали их лишь Пол Тидвел и капитан. Поэтому представьте их удивление, когда на подходе к островам Зеленого Мыса они увидели еще одно российское исследовательское судно – «Мстислав Келдыш», которое, как оказалось, наняли англичане и с той же целью – найти I-52. И спешило оно в тот же самый район.
[float=left][/float]Поняв, что его секреты уже таковыми не являются и что его опережают, Тидвел предложил англичанам объединить усилия и вести поиск параллельно. Но гордые британцы холодно поблагодарили и резво ушли вперед (забегая вперед, скажем, что вернулись они ни с чем).

А «Южморгеология» разбросала по акватории поиска навигационные буи (для точной спутниковой привязки) и начала методично, метр за метром сканировать морское дно. За судном на тросе тащился гидролокатор бокового обзора, передавая в бортовой вычислительный центр результат обзора. День проходил за днем, и в штиль, и в шторм судно медленно ползало по океану со скоростью одного узла. Результата не было. Приборы исправно вычерчивали рельеф дна, на котором не было ни одного металлического предмета. Так прошло три недели.

Американцы народ упорный. Тидвел объяснял отрицательный результат тем, что во время войны навигация была весьма неточна, тем более в авиации, а потому счисление координат на самолете Тейлора было грубым. Кроме того, в день атаки был сильный ветер, и летающий длинными галсами самолет постоянно сносило, да и атака состоялась только после нескольких часов полета… Но никаких документов при этом не показывал, а лишь вычерченную им самим карту. И не даром.
В отличие от гордых англичан, залезших в те же самые американские архивные документы, Пол Тидвел имел на руках неизвестно какими путями добытые документы немецкого вермахта, с координатами места атаки подлодки V-530 лейтенантом Тейлором. Поэтому, проверив американские координаты места атаки, и убедившись, что они неверны, он в конце третьей недели выложил на стол еще одну карту и дал указание проверить немецкую версию. «Южморгеология» пришла в обозначенный на карте район, снова разбросала буи и спустила за борт гидролокатор.

И почти сразу на экране монитора зажглась яркая четкая линия, а самописец вычертил размытый, но легко узнаваемый сигарообразный силуэт. Над пустынным ночным океаном разнеслось русское «у-р-ра!» и американское «ва-а-ау!». Судно застопорило ход, на мониторе застыли цифры «02.03.03. 5.05.1995. 5200».
[float=right][/float]За борт была тут же спущена управляемая видеокамера и шесть видеомагнитофонов стали записывать передаваемые с глубины 5 200 м картинки. Подлодка была видна как на ладони. Был хорошо различим поврежденный взрывом гигантский корпус, по каменистому дну были разбросаны куски обшивки, трубы, вентили и даже личные вещи экипажа – очки, бумажник, лоскуты одежды, погон. Погон был японским...

11 мая «Южморгеология» доставила американцев назад в Бриджтаун. Обнаружение I-52 и поднятые со дна находки вызвали журналистский бум. Были десятки интервью, был снят фильм, на Международной конференции кладоискателей в Лондоне Пола Тидвела признали «самым результативным искателем подводных сокровищ». И это, несмотря на то, что золота, которое везла I-52, никто в глаза так и не увидел…

Россияне же, честно отработав свои деньги, без шума и помпы вернулись в свой тихий Геленджик. По поводу их славного шестимесячного похода была лишь одна статья в газете «Известия», да два года спустя в Краснодарском издательстве вышла небольшая брошюра «Тайны японской субмарины».

Двадцатого апреля американские офицеры прочертили на карте Манильской бухты две прямые линии через хорошо заметные ориентиры на берегу и получили точку их пересечения в заливе Кабалло, образуемом тонкой, загнутой оконечностью острова Коррехидор. Вода там была достаточно глубокой и неспокойной, чтобы помешать возможным спасательным работам противника. Здесь и решили затопить сокровища.
[float=left][/float]
Капитан-лейтенант Джордж Дж. Харрисон, командовавший плавучими средствами в соседней бухте Маривелес, собрал рабочую группу — дюжину матросов с затопленных в Манильской бухте плавучей базы подводных лодок “Канопус” и судна спасения субмарин “Пиджен”, большинство которых были водолазами. Харрисон сообщил им, что дни Коррехидора сочтены и что работу нужно делать быстро, и ночью.

Тяжелые ящики, вмещавшие по 6 тысяч песо каждый, были погружены на две плоскодонные баржи, которые затем отбуксировали к месту затопления. Там уставшие матросы стали спихивать свой ценный груз в воду. Процесс перемещения 425 тонн серебра на дно Кабалло Бэй занял десять ночей. Когда работа была закончена, Харрисон отпустил их, предупредив:

- Если вас захватят, не проговоритесь, что вы водолазы.

Шестого мая Коррехидор капитулировал. Среди пленных оказались и водолазы. Шесть недель спустя комендант лагеря для военнопленных в Кабанатуане, в 90 милях от Манилы, послал за старшиной первой статьи Моррисом Мо Соломоном.

- Нам известно, что вы водолаз, — сказал он. — А Манильская гавань засорена затопленными судами. Ее необходимо расчистить для возобновления судоходства.

Разведка японцев работала прекрасно. Кроме Соломона они “вычислили” помощников боцмана Вирджила Джагхеда (Кувшинную Голову) Соерза, Уолласа Панчи (Толстого) Бартона, П. Слима (Тонкого) Манна и еще двух опытных водолазов. Перед тем как пленные покинули Кабанатуан, с ними повидался капитан-лейтенант Фрэнк Дэвис, их бывший командир на “Пиджене”.

- Вы, конечно, понимаете, зачем на самом деле им понадобились, — сказал он. — Не позволяйте им добиться своего!

Американцы знали, что если японцы отправят их поднимать серебро, то им придется поднять для них часть или их расстреляют. И они решили, что отдадут его немного — столько, сколько нужно, чтобы отвлечь их внимание, а сколько смогут — утаят и передадут в лагерь, чтобы другие пленные смогли подкупить охранников и приобрести у них еду и лекарства. При этом они отдавали себе отчет, что рано или поздно их разоблачат и казнят за саботаж. Но шла война и это был шанс нанести врагу существенный вред.

По дороге в Манилу американцы заметили, как изменилось к ним отношение врагов. Улыбающиеся охранники в поезде раздали им всем сандвичи и сигареты. В Маниле их привели в чистую комнату в строении неподалеку от доков, где каждый получил во владение койку и запирающийся шкафчик. Воистину они теперь стали особо важными пленными!

В комнату, широко улыбаясь, вошел японец в поношенном гражданском костюме, очках с толстыми стеклами, с полоской седеющих волос вокруг обширной лысины. Он походил на персонажа из плохого шпионского фильма, но держался дружелюбно.

- Я — господин Есобэ, — высоким, мягким голосом представился он. — Мы будем работать вместе. Я уже немножко стар для ныряния, но у меня за плечами двадцать лет спасательных работ. Пойдемте познакомимся с нашим старшим офицером. Капитан Такиути встретил их на пристани. Это был молодой, любезный японец, происходивший из состоятельной семьи и хорошо говоривший по-английски. Он сообщил прибывшим, что в Коррехидоре им будет выделено под жилье просторное судно. Есобэ вместе с двумя охранниками показал пленным американское водолазное снаряжение, которое им удалось найти: несколько шлемов для ныряния на мелководье и две дюжины комплектов длинной, тяжелой нижней одежды. Работа предстояла опасная: стоило в таком шлеме наклонить голову больше чем на 45 градусов, как туда сразу набиралась вода и ныряльщик захлебывался. Мелководное снаряжение не было рассчитано на давление воды до 36 футов, а шланги на шлемах были такими старыми, что могли выйти из строя вместе с ныряльщиком на дне бухты. На судне, которое им отвели под жилье,— это была старая 60-футовая землечерпалка, пришвартованная у Северного пирса Коррехидора,— обитало еще шестеро филиппинцев, нанятых для обслуживания филиппинских же ныряльщиков, занимавшихся подъемом для японцев ящиков с серебром с конца мая. Из-под воды было извлечено уже восемнадцать ящиков на сумму 54 тысячи долларов. Как узнали американцы, эти ныряльщики никогда прежде не работали на такой большой глубине. Они слишком долго оставались на дне и очень быстро всплывали. В результате двое умерли в мучениях от кессонной болезни, и, когда третий потерял шлем и не смог подняться, оставшиеся филиппинцы отказались нырять, и японцы отправили их в тюрьму.

В ночь перед началом работ американцы собрались, чтобы обсудить ситуацию. Извлечение этих восемнадцати ящиков говорило о том, что и остальные могут быть подняты, и это обострило алчность врага. Было очевидно, что армия хотела присвоить себе всю заслугу добычи серебра, не желая поэтому привлекать для работ военно-морские силы. В связи с этим японцам пришлось мобилизовать на это дело военнопленных, которые решили теперь, что смогут добиться от них кое-каких уступок. Когда появился Такиути, водолазы заявили ему, что их поселили в настоящем свинарнике — его нужно почистить, отремонтировать и покрасить. Люди, которые заняты такой опасной работой, сказали они, нуждаются в уютных помещениях, где они могли бы полноценно отдохнуть.

- Отправляйтесь на берег и возьмите там все, что сочтете нужным, — ответил Такиути раздраженным пленникам. — Только поторопитесь, пожалуйста.

В горах хлама на Коррехидоре моряки подобрали массу полезного, и через несколько дней баржа, вычищенная и покрашенная, стала похожей на красивую яхту. Провели электричество, водопровод, поставили дровяную печку, оборудовали кабинет первой помощи, повесили книжные полки, а также отделили перегородками каюты и постелили ковер. Это было совсем неплохо по стандартам жилья для военнопленных. Прежде этот ковер устилал кабинет генерала Макартура. Едва американцы начали наслаждаться домашней жизнью, как появился Есобэ в сопровождении двух солдат и стал вежливо торопить их и филиппинцев погружаться на небольшое рыболовное судно. Они медленно обогнули восточную оконечность Коррехидора и, пыхтя, двинулись к бухте Кабалло. Американцы издалека увидели плоскодонную водолазную баржу, стоявшую на якоре точно над тем местом, куда они сбросили ящики с серебром! Через несколько минут после того, как они пришвартовались, к барже подплыл моторный катер, из которого вылез крупный, сурового вида бесстрастный японец. По его форме было видно, что он состоял в кемпе — особой, подобной гестапо, полицейской организации при армии. Они знали, что солдат можно было подкупить, но члены кемпе неподкупны, умны и никому не подотчетны в своих действиях — он мог просто застрелить их на месте. Первым делом особист прояснил ситуацию, дав понять американцам, что они будут поднимать со дна не корабли. Он поговорил с Есобэ, который затем подошел к ним и улыбаясь сообщил:

- Вам приказано достать серебро, утопленное здесь перед капитуляцией.

Американцы хотели было ответить ему, что ничего не знают ни о каком серебре, но, взглянув на агента кемпе, передумали.

У борта баржи покачивалось небольшое плоскодонное суденышко. С установленной на нем ручной лебедки в воду спускался толстый канат с похожим на пояс ремнем на конце. Когда ныряльщик находил ящик с серебром, он затягивал на нем этот ремень и два филиппинца наверху поднимали его. Соерзу предстояло нырять первым. Он надел шлем, пропустил шланг и спасательный леер справа под мышкой, взял в руки ремень подъемного каната и погрузился в воду. Вода была попеременно то теплой, то прохладной. Медленно и очень осторожно Соерз опускался по идущему вниз и удерживаемому там якорем толстому канату из манильской пеньки. Наконец его ноги коснулись песка и он встал. Некоторое время водолаз всматривался в дно вокруг себя — и вот увидел это!

Возвышающиеся горой ящики находились в нескольких ярдах от него. Если враги только заподозрят, что серебро лежит все вместе такой кучей, они не допустят никакой задержки — опытные водолазы вытащат все ящики за несколько недель. Соерз стал размышлять: раз филиппинцы уже подняли восемнадцать ящиков, стало быть, японцы знают, что они стоят на правильном месте. Поэтому было бы разумно поднять сразу несколько ящиков, чтобы внушить доверие и получить время для разработки плана дальнейших действий. Он закрепил подъемный канат на ящике и дернул его три раза — сигнал филиппинцам тащить. Через пятнадцать минут Соерз поднялся на баржу. Сняв шлем, он ухмыльнулся — Есобэ и агент кемпе не обращали на него никакого внимания. Они оба находились на маленьком суденышке, отдавая команды взмокшим филиппинцам, перетаскивавшим ящик на корму. Агент кемпе старался держаться как можно ближе к серебру, всем своим видом давая понять, что будет защищать его до последней капли крови.

Следующим погружался Соломон, и он тоже прислал ящик. Третьим нырял Панчи Бартон, но он не прицепил к канату ничего.

- Ни черта не смог там найти, — сказал он Есобэ.— Наверное, уже все подобрали, что было поблизости.

- Попробуем еще, — ответил тот.

Когда они закончили работу в тот день и подошли к Северному пирсу, их встречал капитан Такиути с ветчиной и бутылкой виски. Из-под воды извлекли только 12 тысяч песо, но это было многообещающее начало.

На своей жилой барже американцы принялись готовить обед и составлять план. Два поднятых ящика основательно подмокли и уже начали гнить. При дальнейших погружениях им нужно будет выбрать среди ящиков наименее прочные и расшатать у них дно так, чтобы, когда их станут поднимать, тяжелые мешочки с серебром вывалились и рассыпались по дну. Тогда они смогут прихватить часть серебра с собой.

Мо Соломон взял несколько пар рабочих хлопчатобумажных брюк, отрезал штанины и сшил из них мешочки с завязками и веревками для привязывания к поясу. Водолаз должен был прицепить такой мешочек под нижнюю одежду перед погружением, на дне наполнить его песо, а поднявшись на баржу, передать товарищам, которые спрячут его под дождевиками, сложенными на палубе.

На следующий день первым нырял Слим Манн. Под одеждой он спрятал свайку для отделения у ящиков дна. Спустившись к ящикам, он отодрал от одного из них железные полосы и поддел дно с двух концов железной свайкой так, чтобы оно немного отошло. После этого он просигналил подъем и стал наблюдать. На полпути к поверхности ящик развалился и мешочки с серебром попадали на песок. Филиппинцы почувствовали исчезновение веса и снова опустили канат. Манн привязал другой полуразломанный ящик, и вновь мешочки с серебром упали на дно. После этого он воткнул свайку в песок и поднялся наверх.

На барже царила паника. Есобэ бегал по палубе как безумный — что случилось с серебром?! Неподалеку молча стоял агент кемпе и злобно глядел на Манна.

- Что за дьявольская работа! — притворно сердито закричал тот. — Эти ящики прогнили — они разваливаются, стоит к ним притронуться!

- Но ящики, поднятые вчера, были в полном порядке, — возразил Есобэ.

- Вчера нам повезло, — ответил Манн. — Посмотрите на те ящики — они же полны гнилой воды.

Есобэ вновь заходил по палубе, ломая руки и бормоча под нос:

- Мы должны работать лучше! Мы должны работать лучше!

Следующим нырял Бартон. Он набил свой мешочек до отказа песо, после чего привязал к канату целый ящик, чтобы успокоить Есобэ, и всплыл на поверхность в тот момент, когда его поднимали на пришвартованное к барже суденышко. Пока японцы осматривали ящик, Соломон отвязал его мешочек и сунул в прикрытое дождевиком ведро. Следующей была его очередь.

Вечером американцы сосчитали свою добычу: 750 долларов. Чтобы усыпить бдительность японцев и организовать систему доставки серебра американским пленным на Коррехидоре и в Маниле, требовалось гораздо больше.

- Джентльмены, мы должны работать лучше! — резюмировал Панчи Бартон.

За две следующие недели американцы принесли на свою баржу серебра еще на 10 тысяч долларов, при этом враг получил песо на 55 тысяч долларов. После этого несколько дней вода была слишком неспокойной, чтобы нырять. Есобэ не был удовлетворен сделанным. Он решил, что работа продвигается медленно, и единственный выход видел в том, чтобы привлечь еще несколько ныряльщиков.

В Кабанатуане, в лагере для военнопленных, японцы нашли еще трех опытных водолазов: торпедиста Роберта Шитса, помощника боцмана Джорджа Чепчика и помощника плотника X. Андерсона. Все они прежде служили в одной команде с Соерзом, Бартоном, Манном и их товарищами.

Когда они прибыли на борт, старые приятели объяснили ситуацию, затем показали свои “апартаменты”. Вновь прибывшие были ошарашены. Внутри баржи в многочисленных укромных уголках были припрятаны табак, конфеты, арахис, соль, сахар, перец, яйца, кофе, ром.

Затем Шитс, Андерсон и Чопчик с восторгом сосчитали “улов” этого дня — филиппинские песо на сумму 1215 долларов. Свое богатство они прятали в трюме. Водолазы стали тащить за длинные лини и вытянули из люка ведра, полные монет.

- Проценты здесь, конечно, ничтожные, — пояснил Джагхед Соерз, — но мы не доверяем местным банкам.

В ведра досыпали серебра и опять опустили вниз. После этого “старички” рассказали своим прибывшим товарищам, как работает их система. Филиппинцам, занятым на воздушном насосе, было разрешено ездить к своим семьям в Манилу. Американцы внимательно наблюдали за ними, выясняли их отношение к микадо ехидными замечаниями в его адрес и, убедившись в их надежности, но не уверенные, смогут ли они помочь, открыли им, что прячут у себя серебро.

Филиппинцы нашли в Маниле нескольких китайцев — менял, которые были рады обменять японские оккупационные бумажки на филиппинское серебро по курсу черного рынка, обесценивавшего иену. Через некоторое время они запустили в оборот в Маниле так много серебра, что курс стал 30:1 и уже никто не хотел принимать японских денег. Песо шли в обмен на продукты и передавались американским военнопленным. Филиппинцы брали большие комиссионные, но американцы понимали, что те их заслужили — они рисковали жизнью.

На следующий день после прибытия Шитса и Чопчика Есобэ велел перевести жилую баржу к Южному пирсу, поближе к затопленному серебру, чтобы ускорить работу. Американцы были этим очень недовольны, так как здесь они уже находились не одни: с одного борта у них стоял вражеский буксир, с другого — баржа. Японские моряки наверняка теперь будут совать к ним свои носы. Впрочем, в тот день они оказались слишком занятыми для этого. Небо постепенно стало темнеть, а море покрылось большими волнами. Моряки стали готовиться к шторму.

Пришедший в этот район свирепый тайфун бушевал до самого утра. Казалось, по Манильской бухте бесконечной процессией гигантских волн прошествовало все Южно-Китайское море. Японцы покинули буксир и укрылись в казематах Коррехидора, но американцы остались оберегать свое плавсредство. Оно было деревянным и старым, и, если бы его бросило на прибрежные камни, весь запрещенный груз оказался бы на берегу.

Каким-то чудом они уцелели. Когда тайфун наконец унесся, Коррехидор предстал во всем своем разоренном виде. На нем не осталось ни одного стоящего дерева. Японскую баржу унесло. Дюжины ящиков с серебром подняло со дна и выбросило разбитыми на южный берег острова, где их быстро нашли филиппинские рабочие. Но жилая баржа американцев осталась привязанной к пирсу.

Две недели японцы были вынуждены заниматься ликвидацией последствий тайфуна, и это предоставило водолазам лучшую возможность для передачи серебра другим американцам на Коррехидоре. На побережье для наведения порядка были присланы рабочие группы военнопленных. Их охраняли плохо, и японские солдаты не могли отличить водолазов от других американцев. По два, по три раза они проникали в их ряды и начинали работать, а когда охранники отворачивались, распихивали изумленным пленным серебро. Таким образом водолазы раздали тысячи песо, после чего решили больше не испытывать судьбу. И хорошо сделали, так как утром к ним пришел капитан Такиути в сопровождении другого, имевшего весьма злобный вид офицера.

Не говоря ни слова японцы прошли через кубрик, ощупывая матрацы, заглядывая под кучи водолазной одежды; зашли в медицинский кабинет, осмотрели печь и книжные полки. Так, значит, враги все же заподозрили их! Наконец Такиути подошел к ковру, закрывавшему люк вниз. Такиути знал о трюме, в котором сейчас все еще лежали тысячи песо. Водолазы решили, что игра окончена.

- Вы должны удвоить свои усилия по подъему серебра, — вдруг, к всеобщему удивлению, строго сказал он и, повернувшись, ушел.

- Похоже, он забыл о трюме! — после некоторого молчания произнес кто-то.

- Ничего он не забыл, — ответил Соерз. — Последний раз, когда он его видел, трюм был сырым и грязным. Наверное, он просто не хотел пачкаться. Они еще вернутся! Давайте-ка все вытащим оттуда!

Им оставалось только одно: вернуть груды своего серебра обратно в море. В этот же день десять ведер монет были опущены на дно.

А на следующий день опять пришел Такиути вместе с тремя солдатами, которые дюйм за дюймом обшарили всю баржу. Водолазы следили за ними с выражением оскорбленной невинности.

- Мы так старались для вас, капитан, — с деланной обидой сказал Мо Соломон. — А вы заподозрили нас в воровстве или еще там в чем-то!

- Не думаю, чтобы это было возможно, — огрызнулся Такиути, — воровство или еще что-то!

Когда он уводил с баржи свою инспекционную команду, его лицо было красным от досады. Он не нашел ни одной монетки. Но когда он найдет — всех этих американцев расстреляют!

Но этим японцы не ограничились. Когда утром водолазы стали готовиться к погружению, на барже неожиданно появился особист. Он поговорил с Есобэ и начал раздеваться.

- Он собирается нырять, — сообщил Есобэ, — чтобы посмотреть, что вы там делаете на дне. Водолазы переглянулись. Это был конец. Агенту нельзя было позволить всплыть живым. Но тогда они все тоже были обречены. Враги не примут никаких объяснений в случае его смерти.

Агент кемпе приладил шлем и залез в воду. Бартон проверил воздушный шланг, Шитс поправил спасательный леер, прикидывая, как сорвет с него шлем, когда тот достигнет дна.

Особист взялся за уходящий вниз канат с якорем и стал погружаться. Но, опустившись лишь на несколько футов, вдруг снова всплыл, поднялся на суденышко и, сняв шлем, подошел к Есобэ и стал с ним совещаться.

- У него клаустрофобия, — объяснил американцам Есобэ. — Он не может оставаться в шлеме. Он решил, что если бы вы делали внизу что-то не так, то не стали бы ему помогать готовиться к погружению.

Спасательные работы продолжались до поздней осени. К тому времени японцам стало ясно, что все серебро на черный рынок Манилы попадает из бухты Кабалло. Но они совершенно не допускали версии, что поступает оно через американских водолазов. Американцы ни за что не смогли бы провести кемпе!

Тайная полиция теперь официально рапортовала, что все пускаемое в обращение серебро берется из ящиков, выброшенных на берег тайфуном. На этом дело закрыли. Чтобы окончательно про него забыть, они отменили и подъемные работы, чему все были рады, особенно американцы.

Водолазов отправили в Манилу работать портовыми грузчиками в бригаду, возглавляемую капитан-лейтенантом Джорджем Дж. Харрисоном, который руководил ими при затоплении серебра, и два следующих года они провели с “четырьмястами злодеями Джей Джея”, занимавшимися саботажем при перевозе транспортными судами противника военных грузов и продовольствия. О многих отплывших кораблях, перегруженных с таким расчетом, чтобы они перевернулись при ветреной погоде, и имевших дырки в корпусах, больше никогда не слышали.

Все эти люди остались живы, за исключением Джорджа Чопчика, который умер в 1944 году на борту корабля, перевозившего пленных в Японию.

Что же касается серебра, то сразу после войны Военно-морские силы США подняли его на сумму приблизительно 2 миллиона 500 тысяч долларов, но потом прекратили работы. Ящики продолжали разрушаться от гниения и повреждений, нанесенных им американскими пленными водолазами, и усилия по их спасению стали обходиться дороже, чем стоило само серебро.

В 1947 году двое американцев заключили с филиппинским правительством контракт, но смогли поднять монет только еще на 250 тысяч долларов.

До сих пор на дне Кабалло Бэй покоятся серебряные филиппинские песо, эквивалентные четырем с лишним миллионам американских долларов.

Заметим, что трагедия парохода «Варягин» по количеству жертв не имеет себе равных в летописи мореплавания русских кораблей и судов в дальневосточных водах (с середины XIX века по сей день). Однако такая массовая гибель людей в результате морской катастрофы не стала тогда главной темой в местной прессе, как это было, к примеру, в случае с трагедией АПЛ «Курск» в августе 2000 г. Просто несколько скупых строк в хронике происшествий — и все. Тема закрыта. Поразительно безмятежное отношение к гибели двух с половиной сотен людей. А посему дальневосточным «Титаником» погибший в Уссурийском заливе пароход «Варягин» не стал. Он был предан забвению вместе с жертвами.

Спустя годы после трагедии на свет божий всплыла любопытная деталь: оказывается, на борту «Варягина» находился, кроме прочего, груз золота в виде монет на 60 тыс. руб.

В нынешних ценах стоимость этой груды золотишка составила бы, по нашим прикидкам, несколько миллиардов рублей. Вот где поле не паханое для джентльменов удачи и любителей приключений! Ведь золотой груз «Варягина» до сих пор никто так и не поднял. Во всяком случае, ни в архивных документах, ни в прессе об этом нет ни строчки. А ведь, по логике вещей, думается, если бы клад был найден, шума было бы предостаточно, 60 тыс. золотом — деньги нешуточные. Кстати, в такую же сумму был оценен и погибший «Варягин».

Единственная попытка изыскательских работ на пароходе закончилась безрезультатно. Дело было так. Спустя 7 лет после трагедии капитан погибшего «Варягина» Овчинников, получив добро у властей, организовал экспедицию на затонувшее судно. Летом 1913 г. водолазы в результатов поисков обнаружили объект, на борту которого установили наличие груза и многочисленных тел погибших. А в следующем, 1914 г., предприняли попытку поднятия груза с морского дна. Предполагалось также провести подготовительные работы для подъема всего судна, однако, как сообщалось в прессе, его «сильно замыло песком, что требует громадных затрат для подъема». Начать работы планировалось через год, но Первая мировая война, набирающая обороты, не позволила это сделать. А потом грянула гражданская война, интервенция, и о «Варягине» как-то само собой позабылось...

Кстати, владивостокский историк и краевед Алексей Буяков, опираясь на архивные документы, свидетельствовал, что кроме золотых монет на «Варягине» находился и еще какой-то «очень ценный груз», гораздо более значимый, чем упомянутые 60 тыс. золотых червонцев. Именно этот груз намеревались поднять в первую очередь, но что это за груз, установить пока не удалось. Так что у современных кладоискателей есть шанс попробовать найти золото и «ценный груз» погибшего 97 лет назад парохода «Варягин». Авось кому-то и повезет?

Впрочем, многочисленные экспедиции, отправлявшиеся на поиски русского крейсера, неизменно заканчивались одним и тем же - банкротством кладоискателей. Так продолжалось, пока им не решил заняться японский миллионер Сасагава. У себя на родине этот 80-летний старик был известен многочисленными победами на гонках моторных лодок и неутолимой жаждой личной славы. В свое время он тщетно пытался заключить контракт на подъем драгоценного груза "Эдинбурга", а теперь вознамерился взять реванш на "бесхозных сокровищах" "Адмирала Нахимова". Престарелый богач основал компанию "Ниппон марин дивелопмент", пригласил шесть американских и английских водолазов, зафрахтовал сингапурское судно "Тен О" и отплыл в район Цусимы.

В ноябре 1980 года на пресс-конференции Сасагава поведал журналистам, что выделил 15 миллионов долларов из своих личных средств на спасение русского золота, оцениваемого в 35 миллиардов, которые, можно считать, практически у него в кармане. Ведь главное сделано - корабль найден. По его словам, это "настоящий склад, где лежат 5500 ящиков, набитых золотыми монетами, слитками платины и золота". Причем водолазы якобы уже достали шесть слитков платины. Правда, сославшись на коммерческую тайну, он отказался огласить какие-либо подробности, сообщив только, что используется абсолютно новая глубоководная подъемная техника.

Позднее Сасагава не раз позировал фотографам, держа в руках слитки, поднятые с "Адмирала Нахимова". Однако никаких новых находок он не демонстрировал, ссылаясь на то, что возникли непредвиденные трудности: сильные подводные течения, плохая погода, гигантские мурены, нападающие на водолазов. Отсюда и задержка с подъемом драгоценного груза.

Зато Сасагава подробно рассказывал историю этих сокровищ. По его версии на другой день после Цусимского сражения японский эсминец "Серануи" приблизился к "Адмиралу Нахимову" и предложил подбитому крейсеру следовать за собой. Вместо ответа его команда бросилась в море, а капитан взорвал в трюме часть боеприпасов, после чего корабль быстро пошел ко дну. Уцелевшие члены экипажа, по словам Сасагавы, признались, что на крейсере осталось "сказочное богатство", причем их карманы были набиты золотыми монетами. "Из-за своей непомерной алчности многие русские и утонули, - меланхолично заканчивал свое драматическое повествование кладоискатель-миллионер. - Ведь их корабль вез жалованье для всего русского флота".

Первыми в успехе Сасагавы усомнились профессиональные охотники за морскими сокровищами. Возможно, в них просто заговорила ревность к славе японца. А поскольку он держал в секрете ход спасательных работ, они занялись проверкой его исторических изысканий. Стоило им обратиться к документам русско-японской войны, в частности к донесениям участвовавших в Цусимском сражении адмиралов и капитанов, как стало ясно, что в рассказах Сасагавы нет ни слова правды.

Действительно, ночью в первый день сражения "Адмирал Нахимов" получил серьезные повреждения, но держался на плаву. И лишь утром он передал по радио, что идет ко дну. В этот момент на горизонте показалось японское судно "Саду мару" в сопровождении эсминца "Серануи". Оно-то и подобрало команду крейсера, вовсе не обреченную идти ко дну с карманами, набитыми золотом. Его вообще не было ни у матросов с "Адмирала Нахимова", ни на самом корабле.

Со временем выяснилась и другая любопытная деталь. Слитки металла, которые, по утверждению Сасагавы, были подняты с затонувшего русского крейсера, имели удельный вес 11,34 г/см3. Это плотность свинца, а не платины. Стремясь прославиться, японский миллионер просто-напросто вытащил на свет Божий историю английского "Черного Принца" из Балаклавской бухты, скорректировав ее применительно к "Адмиралу Нахимову". Но он не учел, что в мире подводных сокровищ рано или поздно все становится известным.

Житель Эстонии по имени Йыгевамаа Сийм
с помощью металлоискателя обнаружил
рядом со своим домом ящик, в котором
было около 9000 медных монет середины
XVII века.

Копая землю, он, конечно, не мог и предположить, какие найдет богатства. «Вдруг стали появляться монеты, я выгребал их из ямы руками и, казалось, что им не будет конца. Монет было все больше и больше», — вспоминает он.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это монеты периода шведского владычества, в основном в ящике лежали монеты достоинством в четверть оре. Мужчина, обнаруживший находку, сумел разобрать на некоторых из них даты — 1635 и 1653.

Сийм решил перенести монеты домой и сообщил о своей находке владельцу металлоискателя. Друг, в свою очередь, посоветовал ему связаться с руководителем клуба детектористов Айном Алатсейем, который сообщил о находке в Департамент охраны памятников старины.

Для осмотра находки и места ее обнаружения прибыли старший инспектор Департамента охраны памятников старины по Тартумаа Карин Вимберг и специалист по археологии проекта EstLatRus Ингмар Ноорлайд. Количество монет, которое им продемонстрировал Сийм, поразило экспертов. «Такого огромного количества монет мы еще не видывали», — подтверждают Ноорлайд и Вимберг.

При составлении акта о находке Карин Вимберг раньше не приходилось так приблизительно записывать количество монет, поскольку их пересчет, вероятно, занял бы много часов. Объем определил старший инспектор — 50 литров. «Перевезти их с поля было непросто. Я возил их частями на тачке», — рассказал Сийм. Монеты были настолько тяжелыми, что 40-литровый горшок археологи едва смогли оторвать от земли. Поскольку под рукой не было прочных весов, по приблизительной оценке, вес монет составил около 100 кг.

Никто не решился предположить, при каких обстоятельствах клад оказался зарыт в землю именно здесь. Приехавший взглянуть на клад руководитель клуба детектористов Айн Алатсей изучил старинные карты периода шведского владычества и установил, что поселения в этих местах не было, однако, судя по форме почвы, нельзя исключить и того, что когда-то неподалеку от места находки располагалось какое-то строение.

Что же касается ценности монет, то определить ее экспертам тоже оказалось непросто. «Будем исходить из того, что здесь сто килограммов монет, преимущественно достоинством в четверть оре. В одном серебряном талере их насчитывалось четыре килограмма», — подсчитал Алатсей.

По оценке хранительницы фондов археологии и нумизматики Таллиннского университета Маури Киудсоо, за такое количество монет можно было приобрести по меньшей мере дюжину хороших скакунов.

Алатсей также подсчитал, что в составе находки может быть примерно 9000 монет, если принять за основу, что они весили около сотни килограммов, а одна медная монета достоинством в четверть оре весит 11 граммов. Все это, конечно, только предположение.

От Департамента охраны памятников старины Сийму причитается премия за находку, которая может доходить до ста процентов стоимости клада. Монеты будут законсервированы до тех пор, пока не будет принято решение об их дальнейшей судьбе.

1 Место испанский галеон “Нуэстра Сеньора де лас Мерседес”

Обломки и груз испанского галеона обнаружили в 2007 году компания Одиссей Марин. За поднятые сокровища разразилась судебная тяжба между американскими охотниками и Испанией, которой некогда принадлежал военный корабль. Судебная тяжба длилась 5 лет, и в конечном итоге судья Джеймс Пиццо постановил, что США не обладают юрисдикцией по этому делу, а потому сокровища должны вернуться в Испанию. Клад был доставлен двумя транспортными военными самолётами С-130 Испании.

2 место испанский галеон “Нуэстра Сеньора де Аточа”

Испанский галеон “Нуэстра Сеньора де Аточа“, затонул 6 сентября 1622 года у побережья Флориды в время шторма. Трюм корабля был наполнен золотом, серебряными монетами (общим весом более 40 тонни), драгоценными камнями, оружием и табаком, которые добыли в Новом Свете.

Корабль очень долго искали, но, в конце концов, удача улыбнулась в июле 1985 года искателю сокровищ Мелу Фишеру. Со дна были подняты ценности на общую сумму в 450 миллионов долларов.

2 место испанский галеон “Нуэстра Сеньора де Аточа”

Поднято на поверхность еще не все, приблизительная сумма ещё остающихся под водой сокровищ «Аточи» оценивается не менее чем в 500 млн долларов, стоит так же учесть, что вместе с этим галеоном затонуло еще 8 кораблей во время шторма! Кстати совсем недавно нашли еще часть сокровищ «Аточи», так, что еще будет много открытий.

3 место флагманский корабль пирата Чёрного Сэма Беллами “Вайда”

Корабль Беллами был найден в 1982 году, корабль нашел американский исследователь Барри Клиффорд. (Притом находки еще не закончились)

На судне были одни из самых огромных сокровищ за всю историю пиратства, было поднято ценного пиратского оружия, монет и других артефактов около 400 млн долларов.

3 место флагманский корабль пирата Чёрного Сэма Беллами “Вайда”

Трехмачтовый парусник спустили на воду в 1715 году в Лондоне, но тогда он не был пиратским судном. Капитан корабля Уайды Лоуренс Принц в 1717 прибыл на Карибы и получил золото за африканских рабов. В марте 1717 он на пути в Англию был захвачен пиратами без единого выстрела, не смотря на свое хорошее вооружение. В итоге Черный Сэм отдаёт свой корабль торговцам, а сам перебирается на Вайду.

Но долго корабль не прослужил пиратам, вскоре, во время одного из шторм парусник выбросило на отмель. Грот-мачта лопнула, корабль перевернулся и быстро разбился на части.

4 место военно-транспортный корабль “Герсоппа”

Очередной корабль, обнаруженный эхолотами в 2011 году, компанией «Odyssey Marine Exploration», на этот раз стоимость поднятого груза составила по примерным оценкам 200 млн долларов. Основной груз, который перевозил корабль, состоял из слитков серебра и чугуна.

4 место военно-транспортный корабль “Герсоппа”

В 1940 году корабль вышел из Калькутты в составе британского военного конвоя, но отстал и в результате был торпедирован немецкой подводной лодкой, после чего затонул в считанные минуты. Из 85 членов команды в живых чудом остался только помощник капитана Ричард Айрес, почти 13 суток он плыл на спасательной шлюпке, пока не добрался до берега.

5 место пароход “Республика”

И очередной корабль, обнаруженный на глубине более 500 метров Грегом Стеммом и Джоном Моррисом из компании Odyssey Marine Explorations Inc. Кстати, на поиск этого парохода, люди потратили 12 лет. Пароход “Республика” нашли на дне Атлантического океана примерно в 160 километрах к юго-востоку от американского города Саванна.

5 место пароход “Республика”

В трюмах парохода «Республика» нашли богатства на сумму окого 120-180 млн долларов. Корабль перевозил золотые двадцатидолларовые монеты, которые планировалось потратить на восстановление южных штатов после гражданской войны 1861-1865 годов.

Корабль затонул в 1865 году 25 октября  во время шторма. 59 пассажирам корабля удалось выжить в спасательных шлюпках.

Испанский галеон «Нуэстра Сеньора де лас Мерседес», среди остатков которого и были найдены сокровища, перевозил серебряные и золотые монеты, которые чеканили в Латинской Америке в XIX веке. Галеон был потоплен в 1804 году британскими военными кораблями у португальского побережья в районе Гибралтара. На борту судна в то время было 200 человек.

По расчетным данным, поднятый клад имеет оценивается более чем в 350 миллионов евро.

Галеон был найден американской компанией Odyssey Marine Exploration (поднятые этой же компанией 48 тонн серебра с затонувшего военно-транспортного корабля), которая занимается морскими исследованиями, в 2007 году, найденный клад подняли и привезли во Флориду. Потом были почти пятилетние судебные тяжбы и в конечном итоге апелляционный суд США в январе 2012 года вынес решение о том, что компания должна вернуть клад Национальному Фонду в Испании. Сокровища состоят из более чем 594 000 монет и других артефактов. Испанское Министерство культуры рассматривает монеты, как часть национального наследия, которое может быть продано, чтобы погасить долги государства.